Не бойтесь Соловков



"Посадить его в Головленкову тюрьму вечно и пребывати ему в некоей келии молчательной во вся дни живота его и никого к нему не допускать, ниже его не выпускать никуда же, но точно затворену и заточену быти, в молчании каятися о прелести живота своего и питаему быти хлебом слезным"...


Не надо, не беги из Соловков.
Ты знаешь, чем кончаются побеги -
Ещё теснее будет гнёт оков
И дальше от свободы и победы.

Тут главная победа над собой,
А не над духом времени и места,
Где в камни упирается прибой,
Не зная выхода, не ведая протеста.

Где солона вода и горек хлеб,
И склеп распахнут тяжело и слепо
Горит свеча над книгою судеб,
Молчат, как судьи, своды склепа.

Над Белым морем белым облакам
Вольно парить, как вознесённым душам.
Не надо, не тоскуй по Соловкам,
Закроем книгу и свечу потушим.

Но только не беги из Соловков.
Ты знаешь, чем кончаются побеги -
Ещё теснее будет гнёт оков
И дальше от свободы и победы...

В. Листов


После того, как мы, с определенным трудом, и пройдя через определенные испытания прибыли из Москвы на Соловецкие острова автостопом (Москва-Рабочеостровск - автостоп, далее паром), мы стали изучать острова, историю, природу. У меня особо не было в планах где-то лазать и что-то посещать на Соловецких островах, все же я ехал с другими целями и намерениями, но так вышло, что парочку интересных мест, которые хранят в себе огромный пласт истории посетить удалось. Фотографий, к сожалению не много, но мне очень хочетелось рассказать и подготовить статью про это и другие места. А посему статье быть.



Соловецкий монастырь был основан в 1436 году монахами Зосимой и Германом на безлюдном лесном острове Белого моря. Первоначально это была скромная деревянная обитель. Но в середине XVI в. при игумене Филиппе, обладавшем выдающимися организаторскими и хозяйственными способностями, началось ее резкое возвышение. С тех пор Соловецкий Монастырь стал играть заметную роль в жизни Российского государства. На протяжении нескольких последующих столетий это был крупнейший духовный, культурный, хозяйственный, военный и административный центр в Приполярье, своеобразная столица Беломорья.

В XVI столетии митрополитом и царем на Соловецкий монастырь была возложена обязанность изолировать от общества противников церковной и государственной власти, опасных преступников. Так на Соловках возникла церковная и государственная тюрьма. В ее глухих камерах под надежными затворами заживо погребали узника в каменном мешке.





Перед нами явно неординарный памятник средневекового зодчества. Если предположить, что тюремные помещения Головленковой тюрьмы были специально построены в крепостной стене, а не приспособлены под нее, то это в корне может поменять общее представление о самой крепости. Может оказаться, что Соловецкая крепость, возведенная в 1582-1595 годах зодчими Иваном Михайловым и Трифоном Кологриевым изначально должна была выполнять отнюдь не только оборонительные функции. Она возводилась как крепость-тюрьма.
Последней точки зрения придерживался исследователь начала XX века М.А. Колчин, который писал: "Места заключения для ссылочных подначальных людей в 16, 17, 18-х столетиях служили казематы, построенные в стенах и башнях монастырской крепости...соловецкий монах Трофон немало поработал, чтобы устроить внутри крепостной стены такие казематы, из которых не только не мог бы выйти заключенный, но и свет Божий только украдкою входил бы в эти гробы для живых людей". Однако советский историй Г.Г. Фруменков рассматривал появление тюрем в крепости, как вторичное явление: "По замыслу архитектора каменные мешки должны были служить погребами для снарядов и пороха в военное время...но погреба превратили в казематы монастырской тюрьмы". Головленкова тюрьма является тем объектом, на котором можно решить данный исторический спор.



История возникновения древнейшей из соловецких тюрем - Головленковой тюрьмы относятся еще к тому времени, когда монастырь был обнесен деревянной оградой-крепостью, и в клетях этой ограды были устроены особые "кельи молчательные", в которых для смирения и заточали провинившихся инакомыслящих. Об этой келье и упоминается в грамоте Ивана Грозного 1554 г. при ссылке игумена Артемия. По точному смыслу грамоты 1554 г. - "пребывать же ему (Артемию) внутри монастыря с великою крепостью и множайшим хранением в некоей келии молчательной", - где еще не упоминается слово "тюрьма", можно заключить, что в первой половине XVI века, при существовании еще деревянного острога с клетями и подклетками, как это видно из грамоты, не было в полном смлысле слова тюрьмы, а были просто подвали или клети, в грамотах называвшиеся "кельями молчательными".
Мнение это находит себе подтверждение и в том обстоятельстве, что в грамотах более позднего времени, при которых ссылались в монастырь колодники, мы встречаем вполне определенные и точные указания относительно заключения их в ту или другую монастырскую тюрьму или башню. Так, в грамоте, при которой был препровожден в Соловки Салтыков, уже прямо сказано: "посадить его, вора и бунтовщика в Корожную земляную тюрьму и содержать на цепи". В других грамотах упоминается: "послать в монастырь и посадить в каюту". Вообще же безразлично, носили ли казематы название "келья молчательная", "каюта", "клеть", "подклетка" или "погреб в башне" - все это были места заключения.


Белая, круглая с бойницами башня, связывающая южную сторону стены с юго-восточной стеной, и к ней вплотную пристроенное двухэтажное здание - это и есть Головленкова Тюрьма.




Тюрьма.

Как в Кеми, так и в Суздали в народе из уст в уста передавалась приблизительно такая молва: "Монастырские узники заключены в башнях или столбах и сидят там, заложенные кирпичем, до самой смерти, не видя человеческого лица, не слыша человеческого голоса. Иных держат в подземных кельях, в подземных тюрьмах (А. С. Пругавин "В казематах" 1909 г.)". И молва народная была правильна. Стоит лишь только посмотреть на Соловецкие башни. Каменные узкие комнатки в башнях, служившие для крепостных военных, впоследствии были переделаны в казематы тюрьмы. Так, например, в Белой Головленковой башне комнатка, служившая для склада пороха, впоследствии сделана казематом и значительно уменьшена. Во многих башнях и стенах, а так же в под стенами и башнями были найдены и откопаны замурованные темные коморки, в которых находились человеческие кости. В некоторых местах, заложенных кирпичом, низы стен открывали каменные "мешки".


В допетровское время право заточать в Соловецкую тюрьму принадлежало, кроме царя, патриарху, митрополиту и Архангельскому или Холмогорскому архиепископу.
Приведу некоторые наиболее характерные документы, по которым присылались колодники в тюрьму. Одна из первых грамот такого рода относится к 1554 году и касается ссылки в Соловки игумена Троицкого монастыря Артемия, обвиненного духовным собором в единомыслии с рационалистом XVI века Башкиным:
"Пребывати же ему, Артемию, внутри монастыря с великою крепостию и множайшим хранением, заключену же ему быти в гнкоей келии молчательной, да яко и тамо душевредный и богохульный недуг от него ни на единого же да не распространится и да не беседует ни с кем же, ни с церковными, ни с простыми того монастыря или иного монастыря мнихи".
Далее строго предписывалось не дозволять ссыльному посылать кому бы то ни было писем и посланий, а так же и ему передавать как письма, так и вещи от кого бы то ни было. Словом, предписывалось запрещать ему всякую дружбу и общение с кем бы то ни было.
В этой грамоте, еще, правда, трудно определить, что именно представляла из себя "келия молчательная", но уже из грамоты 1701 года о ссылке в Соловки тамбовского епископа Игнатия, можно ясно видеть, что это были казематы монастырской тюрьмы: " Посадить его, Игнатия в Головленкову тюрьму и быти ему в той тюрьме до кончины живота его неисходно, а пищу давать ему против таковых же подначальных. А чернил, бумаги ему, Игнашке, давать отнюдь не велено и ни от кого ему писем не принимать и не отдавать, а также и от него ни к кому никаких писем не принимать же и не отдавать, а буде от кого какие письма явятся к нему, Игнашке, или от него, Игнашки, а те письма велено отсылать к Москве в Преображенский приказ".
Самым тяжким наказанием считалось заключение в "земляных тюрьмах" или, правильнее говоря, в подземных. В Соловках подземные тюрьмы были устроены под Корожной башней. Земляные тюрьмы представляют собой вырытые в земле ямы 2.13 метра глубины (3 аршина). Со всех сторон они обложены камнем. Крыша состояла из досок, у потолка небольшое оконце и железная дверь с отверстие, в которое спускали и поднимали узника, а так же подавали ему пищу. Для сна пол устилался соломой. Для естественных нужд подавались особые судна, которые поднимались и очищались раз в сутки. Были ли в этих погребах печи - осталось неизвестным. В этот темный, сырой погреб, вырытый в земле, опускали человека, часто скованного по рукам и ногам. В подобных тюрьмах во множестве водились крысы, которые нередко нападали на беззащитного узника; были случаи, когда крысы объедали нос и уши у сидевших в подземной тюрьме колодников. Давать им что-либо для защиты от этих хищников воспрещалось. Виновные в нарушении этого правила строго наказывались. Так, например, один караульщик за только то, что дал узнику "бунтовщику Ивашке Салтыкову" палку для обороны от крыс, был "бит нещадно плетьми".

"И состоять ему, колодницу, в крепкой тюрьме, под смотрением архимандрита, а караульным унтер-офицеру и солдатам иметь крепкое и неусыпное над ним, колодником, смотрение и осторожность...Ни с кем и никогда о вере никаких разговоров к большему вымышленной своей прелести и противных благочестию дерзостей размышлению иметь не могли, но пребывали бы в покаянии и питаемы были хлебом слезным"...
По тем же документам можно судить о продовольствии колодников: "...пищу давать только хлеб да воду и подавать в окно капралу".
А вот еще характерный отрывок инструкции: "Когда он, колодник, посажен будет в тюрьму, когда к нему приставят караул, и всегда бы с ружьями были по два человека на часах: один от гвардии, а другой из гарнизонных. Двери б были за замком и за твоей печатью, а у тюрьмы окошко было б малое, где пищу подавать; да и самому тебе в тюрьму к нему не ходить, ниже других кого допускать и его, колодника, в церковь не допускать. А когда он, колодник, заболит и будет весьма близок к смерти, то на исповеди приобщить его св. тайн в тюрьме, где содержится, и для того двери отпереть и распечатать, а по причащении оные двери запереть накрепко, как в прежних указах объявлено".
Некоторые узники всю жизнь сидели скованными в цепях. Эти цепи снимались только после смерти.
Даже в 1833 г. соловецкий архимандрит Досифей писал Архангельскому губернатору относительно буйства поручика Горожанского: "Как ныне арестанты, содержащиеся на стенной цепи, несколько усмирились, то от цепного содержания освобождены; поелику же к перемене своего положения совершенной надежды не подают и дабы впредь не могли учинить по буйному своему характеру каких-либо важнейших поступков и опасных происшествий, отделены от прочих арестантов, каждый из них в особую комнату, в коих содержатся ныне под строжайших за ними наблюдением ("Монастырские тюрьмы" А.С. Пругавин 1905 г.).
В Мещериновском каземате Головленковой тюрьмы и по сие время сохранилось вбитое в стену железное кольцо, к которому на цепь приковывался узник.

Сам вид каменных "мешков" и казематов внутри крепостных стен, башен и под землей приводит в ужас зрителя и действует на его психику. Когда в штабс-капитана Щеголева, сосланного в Соловки в 1826 году привели в каземат, то он пришел от него в такой ужас, что тотчас с гневом объявил карательному офицеру, что если его долго будут тут держать, то он разобьет себе голову о стену.


Острог.

С постройкой острога следовало ожидать улучшения в положении содержания колодников, так как вместо сырых казематов и каменных "мешков" в башнях, а равно земляных тюрем, тюремные камеры острога 1718 года по своему устройству все же были лучше: имелось специальное отопление и другие некоторые удобства. Режим содержания колодников в течении всего XVIII века был таким же неизменным, что и в Корожной и Головленковой тюрьмах XVI и XVII вв. Колодников никуда не выпускали из душных чуланов, а накрепко держали под замком; многие были скованы кандалами. Так, в указе Тайной розыскных дел канцелярии 1722 года, подписанном Петром Андреевичем Толстым, и позднее в указах 1730 г. указывалось: "бумаги, чернил и карандаша им, колодникам не давать, и чтобы "никаких писем они, колодники ни под каким видом ни к кому не писали", "никого из посторонних к ним в келью не допускать"...
Указом Екатерины II от 1766 г. при тюрьме полагалась воинская команда, и, уведомляя об этом указе Соловецкого архимандрита, святой синод писал следующее: "... А так же оном монастыре первенствующая власть вы, архимандрит, то оную команду поручить в твое ведомство и притом тебе порекомендовать, чтобы вы с своей стороны употребляли к исправлению тех колодников всевозможные старания; ибо де через то вы можете себя оказать по званию своему к сохранению жизни человеческой полезным..."
Этим указом синода возлагается на Соловецкого архимандрита роль начальника тюрьмы. Кроме того синод выработал и прислал архимандриту инструкцию о том, как надо обращаться с заключенными:
"Содержать оных безумных в отведенных от архимандрита порожних двух или трех покоях, однако, не скованных, а иметь за ними присмотр такой, чтобы они себе и другим по безумию своему не могли учинить какого-либо вреда, чего ради такого орудия, чем можно вред учинить, отнюдь бы при них не было, так и писать им не давать. Буде же бы которых из них стал сумасбродничать, то в таком случае посадить такого одного в покой, не давая ему несколько времени пищи, а как усмирится, то тогда можно будет свести его по прежнему с другими. Кои же смиренные и сумасбродничества не делают, таких пускать для слушания божественного пения в церковь, однако, под присмотром же караульных, при чем смотреть за ними того, чтобы они с посторонними не вступали в непристойные разговоры, так же бы не ушли из монастыря".

В XIX веке положение в Соловецком остроге значительно изменилось к лучшему. Были забыты чудовищные подземные казематы Корожной и Головленковой тюрем, забыты каменные "мешки" в монастырских стенах и башнях, в которых замуровывали раскольников, сектантов и политических, забыты были плети, батоги и "нещадное битие" арестантов, сидевших в этих тюрьмах, но, в общем положение узников острога в тогдашней литературе характеризовалось ужасным, в полном смысле этого слова.
Фельдшер М. Колчин, живший в Соловках и лично обслуживавший больных колодников острога, в журнале "Русская Старина" 1877 г. пишет так: "Жизненная обстановка арестантов несколько улучшилась. Их стали помещать не в сырые, душные казематы, а в более сухие и светлые новые арестантские чуланы. Арестантов, коих не велено было держать в особом уединенном месте, запирали в чуланы только на ночь, а днем они свободно могли сходиться в коридорах и посещать друг друга. Многое относительно строгости и слабости содержания арестантов зависело от настоятеля монастыря, которые в Соловках был сам бог, сам царь".
Из книги доктора медицины Федорова становится понятным, что при гуманных настоятелях арестантам жилось сносно: их водили в церковь по праздничным дням, сами они ходили за водою на озеро и в канаву - полверсты от монастыря, попеременно ходили на монастырскую кухню за пищей, каждую неделю мылись в бане, прогулки тоже разрешались. Но все это разрешалось лишь зимой, когда в монастыре никого из посторонних не бывает, летом арестантов ни в церковь ни за водой, никуда не выпускали; в баню водили рано утром, когда еще народ спал.
Но режим содержания быстро менялся, коль скоро в должности настоятеля появлялся человек иного склада, иных мировоззрений. В особенности были свирепы архимандриты Варлаам, Досифей и Афанасий, архиепископ Холмогорский, который заставлял волочить колодников по земле, связанных веревками, а два первые плевали колодникам в лицо и называли их "погаными" ("Известия О-ва изучения Русского Севера" за 1915 г.). Жалобы на дурное обращение стражи, которая старалась подделываться под тон начальства, оставались без всякого внимания.
Приведу письмо одного из узников острога - священника Лавровского, с которого был снят сан за политические убеждения ("Русская Старина", 1887 г.): "Тюрьма Соловецкая при архимандрите Досифее была действительно несносным игом. В каждом чулане, всегда почти запертом, 3х аршинной длины (2.13 метра) в 2 аршинах с двумя или тремя вершками ширины, находилось по 2 арестанта; между двух коек был проход только для одного узника; рамы не имели форточек, отчего воздух стеснительный делался удушающим, и одно милосердие божие спасало страдальцев. Для естественной нужды не дозволялось выходить в нужное место, куда только раз в сутки арестанты выносили из чуланов свои судна. Пища давалась убогая; арестанты восхищались от радости, когда им изредка приносим был мягкий хлеб. Продолжительные зимние ночи узникам не дозволялось при огне поужинать; посему, держа только перед лицом ложку, ощупью употребляли они пищу. Но всех прискорбий тогдашнего содержания и объяснить неможно".

Хочется отметить, что в Соловецких тюрьмах сидели арестанты и 20, 30, 40 лет: "Срок заключения не назначен. От старости лет не выходит никуда из клети, большей частью лежит в постели; в баню возят на лошади. Малограмотен и книг не читает, кроме собственной книги; в церковь никогда не ходит по ненависти к ней; одержим давней грыжею, без врачевания ее, за неимением здесь ни медиков, ни лазаретов. Понятия от невежества тупого, рассудком здоров. Увещания при всяком случае делаются, но он, состарившись в ереси, не принимает их и безнадежен к раскаянию; нрава ропотливого и сварливого. По укоренению в ереси и за старостью должен оставаться в теперешнем его положении" - отзыв Соловецкого архимандрита о Семене Шубине, которые сидел 43 года. В момент составления списков ему было 88 лет.


Вид от Белой башни в сторону Мельницы и бани, а так же на переход.


Вид от Белой башни в сторону Мельницы и бани, а так же на переход.


1966 год.


Мельница. 1892 год.


В 1718 году, после посещения Петром Соловков, был построен рядом с Корожной башней каменный двухэтажный острог. С перестройкой острога часть узников содержалась в нем, но не прекратилось содержание их в Корожной и Головленковой тюрьмах-башнях.

В 1842 году, по предоставлению архимандрита Илария, острог увеличен надстройкой третьего этажа. Кроме того, был построен особый каменный флигель для офицеров и караульной команды острога.

В 1875 году Соловецую тюрьму осматривал В. И. Немирович-Данченко, а в 1876 английский писатель Кенворт составил двухтомное описание Соловецких темниц и издал в Лондоне.

В 1903 году военный министр Куронаткин осматривал Соловецкий острог и вошел с представлением об его упразднении, и в 1905 году в "Правительственном Вестнике" было объявлено об упразднении Соловецкой тюрьмы. После упразднения тюрьмы продолжалась ссылка на Соловки за религиозные преступления и еще в 1906 и 1907 годах Иругавину удалось видеть сметы синода на содержание Соловецкой тюрьмы.

В 1906 году здание острога было превращено в больницу для монахов и богомольцев.

В 1916 году умер последний соловецкий узник Петр Лаврентьев.

В 1923 году пожаром были разрушены некоторые мешки в каменных стенах башен.


В 1925 году каменные мешки и казематы тюрем были взяты под охрану Соловецким обществом Краеведения и составляют в настоящее время один из отделов Музея Общества.



Поиски настоящей Головленковой тюрьмы.

Свое название Головленкова тюрьма получила, очевидно, по имени первого узника. Единственным документом, содержащем известие об этом человеке, считалась до недавнего времени "Государева грамота 7114 (1616) года к игумену соловецкому Антонию о Иване Головленкове". Она упомянута в монастырской описи 1676 г. Но, так же есть новые сведения об Иване Головленкове. В Приходной книге 1619 г. имеется запись: "Сентября ж в 27 день. Преставися Иван Головленков во иноцех Иосиф, взято после его живота денег в казну рубль 5 алтын. Да по нем же взято у священноинока Паисея сорокоустных денег 20 алтын". Судя по всему, Иван Головленков был раскаявшимся узником, постригшимся в монахи; такая практика была частой в Соловецком монастыре. Исторических свидетельств о прочих заключенных Головленковой тюрьмы известно немного. Стоит отметить донесение от 4 июля 1743 года архангелького архиепископа Варсонофия, где упомянут отсидевший 10 лет "расколник Аврам Иванов с 1733 годов в Головленковой тюрьме".
Местоположение Головленковой тюрьмы у историков вызывало споры. М.А. Колчин, явно опиравшийся на найденный им в монастырском архиве документ, в котором говорилось о нахождении Головленковой тюрьмы "у Архангельских ворот", трактовал его так: "Головленкова - в башне у Архангельских ворот". Он полагал, что в древности сама башня у этих ворот называлась Головленковой. Из приведенного им описания Головленковой тюрьмы следует, что речь идет именно об Архангельской башне, располагавшейся к северу от одноименных ворот. Однако вместо тюрьмы, в том месте оказался погреб 2-го яруса башни.
Последующие авторы отождествляли Головленкову тюрьму с Белой башней, примыкавшей к тому же пряслу крепостной стены с Архангельскими воротами, но стоявшей от последних далеко к югу. Так поступал А.П. Иванов. Для него Головленкова тюрьма - это Белая башня и Сушило; он даже привел фотографию и план этих сооружений, комментируя их как тюремные казематы. Историк Г.Г. Фруменков так же полагал, что Белая башня и Головленкова тюрьма - это одно и то же. Данное представление очень прочно вошло в литературу и в практику Соловецкого музея. Его даже не смог поколебать изданный в 1982 году В.В Скопиным план соловецких тюрем 1743 года, хотя именно этот рисунок со всей определенностью указывал на нахождение Головленковой тюрьмы в толще крепостной стены, в третьей бойнице подошвенного боя к северу от Архангельской башни. Впрочем, историк Г.Г. Фруменков отрицал достоверность Описи соловецких тюрем 1743 года. Он был твердо убежден, что это фальшивка, сфабрикованная монастырским начальством с целью скрыть наличие земляных тюрем, обмануть общественное мнение в том случае, если документ будет обнародован.

Между тем в Российском государственном архиве древних актов в фонде Паниных В.В. Скопин обнаружил еще один, неизвестный ранее, план Головленковой тюрьмы. Судя по почерку и характеру писчего материала, это копия XIX в., выполненная на плотной белой бумаге без водяных знаков. Размер листа 21х34.1 см. В верхней части читается надпись "Чертеж имеющейся в Соловецком монастыре тюрьмы, именуемой Головленковой, в которой никакого свету не имеется".


План Головленковой тюрьмы, копия XIX в. Без масштаба.

Этот план уникален своей информативностью. Здесь показан фрагмент прясла крепостной стены, снабженный комментарием: "Стена от имеющагося за монастырем озера, толщиною слишком в 4 сажени". Из чего следует, что изображен участок восточного прясла крепости - со стороны Святого озера.





Белая башня (Головленкова). Вид со стороны Святого озера.



На фотографии Соловецкая ГЭС, правее Сушило и Белая Башня. Фотография 1916 года.

С внутренней стороны монастыря расположена "линия келий братских". Вход в тюрьму преграждает полукруг бревенчатого частокола с воротами. Внутри полукружия перед крепостной стеной надпись: "Острогъ деревянный изъ стоячихъ бревенъ". С внешней стороны острога дается еще одно пояснение: "Ворота въ острогъ изъ монастыря запираются". Изображение частокольной ограды, разобранной к июлю 1743 г., дает нам понять дату "чертежа" - до лета 1743 г.
Согласно плану, Головленкова тюрьма состояла из одного большого центрального помещения и расположенных от него по обеим сторонам двух боковых малых помещений. Все помещения прямоугольной формы. Вход в центральное помещение со стороны монастыря преграждала толстая стена с проходом, по обе стороны которого имелись внутренняя и наружная двери. Надпись: "Казарма, въ которой часовой солдат бываетъ" поясняет нам назначение центрального помещения.
Тут же показана низкая, с лежанкой печь, над ее изображением надпись "Печь". В боковые малые помещения, расположенные в толще крепостной стены, ведут крайне узкие проходы. По обеим сторонам каждого такого прохода имеются двери. С наружной стороны проходов две однотипные надписи: "Двери запираются замкомъ", по другую сторону проходов другая надпись - "Двери запираются железнымъ засовомъ". Назначение двух боковых помещений - это "Тюрьма колодничья". В каждом из помещений из стены со стороны монастыря выступает по цепи, рядом с которыми надпись: "Цепь стенная".
Местоположение Головленковой тюрьмы на восточном участке стены крепости, вблизи Святого озера, обозначенное на вновь открытом чертеже, полностью совпало с местоположением этой тюрьмы на плане 1743 года. Но самое главное - на данном "чертеже" представлены именно две палатки, которые упомянуты в описи 1743 года.
Таким образом, все известные документы не только не противоречат, но и дополняют друг друга, доказывая тем самым свою полную достоверность.



Архиолого-архитектурный план Головленковой тюрьмы.
[Условные обозначения плана]
а - песок;
б - известь;
в - битый кирпич;
г - целый большемерный кирпич;
д - уголь;
е - камень;
ж - тлен;
е - лага;
и - бревно крыльца;
к - глина;
л - рыбные кости;
м - зона скопления рыбных костей (показатель, чем питались заключенные);
н - заложенная амбразура;
о - современный перекоп.



Вход


Тюрьма на 1 ярусе Сушила. Фото взято из интернета.


Тюрьма на 1 ярусе Сушила. Фото взято из интернета.




Проход под Белую (Головленкову) Башню.


Бойницы Белой (Головленковой) Башни.


Бойницы. Фото взято из Интернета.


Северная палатка Головленковой тюрьмы. Фотография из книги.




Свод северной палатки Головленковой тюрьмы. Фотография из книги.




Несколько планов и чертежей.

Про Казарму для часового солдата стоит сказать, что она находилась в бойнице подошвенного боя. Ее боковые стены сложены из крупных валунов. Раскопки, проводимые здесь археологами принесли неожиданный результат. Оказалось, что после упразднения Головленковой тюрьмы в начале 1740-х вход в бойницу и проходы в боковые камеры никто не засыпал. Они были открыты для посещения даже в начале XX века. Так же выяснилось, что со второй половины XVIII века по 1936 год бойница упраздненной тюрьмы не пустовала. Она использовалась для разных хозяйственных и складских целей.

Про палатки (помещения заключения узников) можно сказать следующее. В стенах бойницы бодошвенного боя имеются утопленные арочные проходы в "тюрьму колодочную", выложенную из большемерного кирпича. Ширина прохода примерно 0.47-0.49 м., а высота 1.4 м. Проход закрывала железная кованая дверь, об этом свидетельствуют железные подставы для петель.


Арочный проход в северную палатку Головленковской тюрьмы. Фотография из книги.


Исследования историков и археологов на сегодняшний день позволяют нам довольно точно сказать, что Головленкова тюрьма XVI-XVIII вв. Соловецкого монастыря располагалась в третьей бойнице подошвенного боя около Белой башни. Тюрьма состояла из бойницы и двух помещений в стене. Бойница служила казармой для часового, а два помещения были непосредственно комнатами заключения. Вход в бойницу закрывала кирпичная стена. В бойнице имелся деревянный пол-настил. Так же имелась печка. Настил с печью в бойнице появился не раньше XVII века. Палатки для колодников представляли небольшие помещения размером около 3 на 3 метра. Там были земляные полы. В западных стенах имелось по вентиляционному-каналу и по одной вмонтированной железной полосе с петлей на конце для крепления цепи. В северной палатке в толщу крепостной стены был вмонтирован деревянный желоб для отходов. Головленкова тюрьма не была подземной. Монахи были правы, когда писали, что эта тюрьма наземная. Уровень пола был приподнят на 0.7 м. над землей, что соответствовало верху цокольной платформы крепостной стены, сложенной из крупных валунов, пространство между которыми было заложено камнями меньшего размера и засыпано песком, что исключала возможность подкопа. Участок восточного прясла восточной каменной крепости с третьей по счету от Архангельской башни бойницей подошвенного боя предназначался под тюрьму изначально. Об этом свидетельствуют и вмонтированные в стены железные кованные петли для крепления цепей колодников. Таким образом уже по проекту Соловецкой крепости были предписаны не только оборонные функции, но и функции тюрьмы.



Прогуляемся по комплексу Головленковой Тюрьмы. А именно в сторону Мельницы и Бани.


Дренажный люк для дождевой воды.


Бойницы вдоль стены между Белой и Прядильной башнями.


Прясло между Белой и Прядильной башнями.


Ныне заброшенное и разрушенное помещение Бани:












Кое где видны строительные леса - сейчас в некоторых местах идет реконструкция и реставрация Соловецкого Монастыря и Соловецкой крепости.


Вид на Прядильную башню от разрушенного помещения Бани.


Казалось Соловки перестали навсегда быть местом ссылки...

...1923 год. Суровая климатическая обстановка, оторванность от цивилизации и невозможность сбежать с острова сделали Соловецкий архипелаг тюрьмой на многие века. После упразднения в 1903 году Соловецкой Тюрьмы неугодных Царю в 1923 году здесь начинает существование СЛОН - Соловецкий Лагерь Особого Назначения.

Продолжение следует...





Пояснения:

Пря́сло — в русском оборонительном зодчестве участок крепостной стены между двумя башнями.
Остро́г — фортификационное сооружение (опорный пункт), постоянный или временный населённый укреплённый пункт, обнесённый частоколом из заострённых сверху брёвен (кольев) высотой 4 — 6 метров. Изначально острогом называлась сама ограда из острых кольев и плетня, устраиваемая во время осады неприятельских городов, на Руси. Значение слова Острог по Ефремовой: Острог - Обнесенный стеной тюремный замок. Ограда, стена из вкопанных вплотную и заостренных столбов (на Руси IX-XIII вв.), Город, селение, являвшиеся укрепленным пунктом.



Использовавшаяся литература и материалы:

"Соловецкая Монастырская Тюрьма" - А.П. Иванов.
"Головленкова Тюрьма XVI-XVIII вв. Соловецкого монастыря" - В.А. Буров.
Исторические фотографии взяты с сайта pastvu.com.


Копия статьи с vpdiscovery.livejournal.com