В очередном путешествии по Новгородской области, вдалеке от трассы, мы заметили возвышающийся над деревьями, покосившийся крест. Убив больше часа на поиски подъездной дороги, добрались до храма с чувством глубокого разочарования – храм был обитаем, хоть и выглядел крайне паршиво. Не успели мы достать фотоаппараты, как к нам выбежал священник. Скорость, с которой он к нам приближался, была, прямо скажем, пугающая. Еще более пугающим было несоответствие происходящего с внешним видом этого человека. Полное телосложение, широкая длинная борода и черная ряса не подходили проворству, с которым он передвигался. Из его скороговорки мало, что было понятно, но суть в том, что ему нужна была помощь. Он говорил про алтарь, крепи, плиту и бревна, про то, что нас ему в помощь послал Бог и мы, к счастью, успели вовремя. По его просьбе мы оставили все вещи в машине и побежали за ним.


Преодолев несколько храмовых дверей, он нырнул в узкий проход в половину человеческого роста, за которым, после небольшого коридора, начиналась кирпичная винтовая лестница вниз. Обалдев от происходящего, мы поспешно бежали за отцом, на ходу доставая фонарики. Лестница привела нас небольшое помещение, из которого шел длинный коридор, в котором и растворился наш проводник. Ход имел невероятно ровные стены и потолок из гладких плит без стыков. Добежав до священника, мы, наконец, поняли в чем же дело.

Сломанные бревна и несколько сдвинутых гигантских плит, из щелей которых текла вода и мокрая глина, прояснили картину. Тяжелые плиты, находясь в нестабильном грунте, дали подвижку и сломали крепи, установленные в этом месте. В данный момент подпорка состояла из двух заметно прогнувшихся сухих елок, в три пальца толщиной. Еще один священник прямо на полу пилил бревно, витал едкий запах паники, и непреодолимая сила тянула поскорее свалить из этого места. Священники, призывая на помощь всех святых, просили приступить нас к работе. Мы сдались и начали по очереди пилить. Отец Василий на глаз делал зарубки топором, по которым мы отпиливали бревна и они прям до миллиметра подходили. Как ему это удавалось, я не знаю. Так же неизвестно, как он понял, что мы приехали и вовремя выбежал нам навстречу.

Установив несколько бревен, священники предложили нам передохнуть и подняться наверх, после чего вновь приняться за работу, но уже не в таком авральном режиме. Мы отказались, сказав, что нам гораздо интереснее было бы прогуляться в другую сторону коридора, предварительно сходив за фотоаппаратами. Отец Василий категорически запретил съемку, но согласился провести нас к алтарю. Коридор имел несколько ответвлений и иногда проходил через небольшие залы.

Алтарь представлял собой просторную комнату с тусклым иконостасом и огромной книгой, установленной посередине на массивном постаменте. Отец сказал, что это особое место и если очистить от мирских забот свой разум, то он наполнится необычайными знаниями. Предложил эксперимент – выключить фонари, слушать свое дыхание и представить свой разум исписанным листом, а потом мысленно взять ластик и, не спеша, стереть все волнующие нас проблемы. Листок я действительно представил, даже ластиком все стереть получилось, только вот знаний не прибавилось.

Неожиданно отец сказал, что нам пора уходить, причем срочно, и торопливо засеменил по коридору. На все наши попытки посмотреть ответвления, он отвечал, что уже слишком поздно и нам необходимо выйти из храма. Мы остановились у бревен, которые только что установили и начали любоваться своей работой. Я крикнул вдогонку исчезающей фигуре отца Василия, что мы уже готовы продолжить установку, он быстро вернулся и, схватив меня за рукав, буквально потащил к выходу, приговаривая, что все возможное уже сделано.

Выйдя на залитую солнцем лужайку перед храмом, он осел на землю и начал молиться, благодаря Бога за то, что успел нас вывести. Я кинул взгляд на своего товарища и ужаснулся – его лицо было белым, как мел, глаза смотрели в одну точку, а губы двигались мелкой дрожью. Еще один наш спутник так же недоумевающе переводил взгляд со священника на нашего общего приятеля, не в силах понять, что с ними случилось. И тут раздался гул. То место, куда смотрел священник внезапно осело и трава, чуть дрогнув, замерла. Отец Василий поднялся и попросил нас уехать. Попытки с ним заговорить оканчивались одинаково, он просил их покинуть.

Женёк через двадцать минут тряски по кочкам и 50 грамм водки пришел в себя, обрел нормальный цвет лица и рассказал о том, что алтарь открыл ему дорогу. Какую и куда – не рассказал до сих пор. Но его стиль жизни и модель поведения кардинально изменились. Через два дня, возвращаясь в Москву, несмотря на протесты Женька, мы все же решили заехать в храм, но так и не смогли его найти. Точка, указанная навигатором была сплошным лесом. Так что неведомая сила не позволила попасть в него вновь. Конечно были еще подозрения на Женька, который мог точку подменить, но даже под страхом высадки его в этом лесу, он не признался.

__________________________________________________

Если кто-то не устал читать, приведу тут же и первую часть:

Однажды, заблудившись в просёлочных дорогах Новгородской области, мы выехали к глухой деревушке из 8 домов, 2 из которых нагоняли ужас уже обрушившейся кровлей. В деревне проживало 4 человека: древний дед, который общаться с нами не захотел и три словоохотливые бабульки, одна из которых рассказала крайне интересную историю про колдовской крестовый колодец.

Конец 1941 года – немцы шли на Тихвин и подходили к деревне. Мать нашей рассказчицы хватает ее и младшую сестренку и бежит с обеими в лес. Нашей собеседнице на тот момент было 11 лет, но события тех дней она помнит в мельчайших подробностях. Несколько дней они укрывались в глухой чаще и когда звуки выстрелов стихли, полностью истощенные, решили двигаться к дому. На опушке их ждало разочарование – деревня была занята немцами и женщина с детьми была вынуждена снова направиться в лес. К несчастью, она была замечена, и несколько фрицев крича и стреляя, бросились за ней. Они бежали изо всех сил, но расстояние до преследователей неминуемо сокращалось. Выстрелы прекратились, все просто бежали. И тут женщина увидела колодец. Колодец был глубоким, без воды и имел форму креста. Она пошла на отчаянный шаг и спустила туда дочерей. Что случилось на верху, наша рассказчица не знает, но мать она больше никогда не видела.

На дне колодца оказалась небольшая комнатка с расходящимися коридорами. Немцы кричали снаружи и стреляли вниз. Потом кинули гранату. Граната, отскочив от пола, полетела в сторону девочек, которые от страха не могли пошевелиться, но не разорвалась. Сверху доносилась немецкая брань и полетело еще несколько гранат, которые тоже не разорвались. Девочки попятились в темноту одного из коридоров и через некоторое время, полностью обессиленные, забылись то ли во сне, то ли в бреду. Нашу рассказчицу разбудил крик младшей сестры - над ними склонился человек в балахоне и керосиновой лампой в руках. Он ничего не говорил и жестом указал, что бы они следовали за ним. Девочки, с трудом волоча ноги, от голода и усталости, повиновались. Незнакомец привел их в большой зал, где находилось еще несколько человек в таком же одеянии. Один из них спросил, что они здесь делают и девочки, заливаясь слезами, рассказали все, как было. Потом этот же человек, перевел всем присутствовавшим рассказ девочек на другой язык. Какой именно, девочки не знали, после накормили и уложили спать. Сколько недель или месяцев они там провели, никто не знает - в подземном царстве была вечная ночь. Люди в балахонах были масонами ложа Озирис. В конце 18 века они начали строить подземный храм, который бы находился на разломе тектонических плит и обладал огромной энергетикой, но под землей обнаружили уже существующие залы и просто сделали облицовку, несколько дополнительных ходов и колодцев-спусков в храм. Храм защищал постояльцев от болезней и проникающих врагов. Чужие же здесь, как сказала старушка, погибали. Наружу никто не поднимался. Откуда бралась вода, еда и все необходимые вещи, она не знала. Как говорили сами приверженцы ордена - это все дары храма. Пришедший с миром, получает от храма благодать, пришедший же с оружием - обречен. Она видела одного немца, попавшего в храм, который кидался на стену и бил ее кулаками и головой до тех пор, пока сломанные кисти рук не повисли безжизненно под потерявшей округлую форму головой. Потом в храм пришли незнакомые люди, которые явно были старше рангом и после длительного разговора, девочек было решено отправить на поверхность, с тем условием, что они забудут про это место и увиденные здесь обряды. Сейчас это уже не имеет значения, пояснила старушка, потому что никого из тех людей уже давно нет в живых и храм покинут. Девочек выдворили на поверхность и на следующий день они нашли в лесу партизанский отряд.

В родную деревню наша героиня вернулась лишь в 48 году. Сестра к тому времени умерла от пневмонии, а Ленинград, в который она попала, не был мил. Несколько лет она ходила к колодцам, оставляла там хлеб и другую еду, а иногда спускалась вниз. Один из обитателей Подземелья (старушка называла его ученым), тайно от других с ней встречался и разговаривал. В одну из встреч он сказал, что умер великий человек, смерть которого дала начало новым смертям и без него храм неконтролируем. Теперь они вынуждены его покинуть, пока храм не отнял их рассудок. Обитатели храма действительно исчезли - бабулька сказала, что спускалась потом к ним, но никого не нашла, а храм не хотел ее отпускать и она там провела несколько дней, блуждая по коридорам.

В знак благодарности за столь интересную историю, мы отдали ей пару буханок хлеба, банку соли и пачку сахара, потому как родственники, одной из бабулек, которые приезжают раз в месяц и привозят немного еды и лекарств, уже давно не навещали. Бабульки так расчувствовались, что рассказали, где находится этот колодец. Они называли его колодцем мира или колдовским. Естественно, мы сразу же двинулись в указанном направлении. На поиски ушел целый день. И вот уже вечером, когда мы всей компанией, уставшие и злые, начали наговаривать на бабулькины фантазии, на одной опушке
МЫ ЕГО НАШЛИ!

Верхушка с барабаном и цепью сгнила и лежала рядом. Достали веревку, и... Да, я боюсь высоты и, видимо, из-за этого, я спускался первым. На дне фонарь погас. Зажигалку же задувал сквозящий ветер. Пока все спускались, а я доставал фотоаппарат, произошло непредсказуемое. Не знаю, что случилось, но при спуске последнего, веревка проскользнула и упала вместе с ним на дно... Я сделал один-единственный снимок, после чего фотоаппарат выключился и больше не включался. Все фонари тоже отказались работать. Единственным для нас источником света стал старый советский фонарь на лампе накаливания, который давал предательски мало света, несоизмеримо, по сравнению со скоростью высасывания батареек. Началась паника. Темно, холодно, наверх забраться нереально. Лишь коридор налево и коридор направо… Вся электроника не работала. Начиная от мобильников и фотоаппаратов, заканчивая светодиодными фонарями. Оставив на полу метку маркером, мы двинулись вглубь. Через несколько метров была обнаружена ниша, в которой стояла ржавая керосиновая лампа… извели ползажигалки, но лампа так и не зажглась, что впрочем, было ожидаемо. Далее шли по очень длинному коридору. Идти приходилось чуть пригнув голову. После, невысокий проход, выложенный кирпичной кладкой, сменили массивные каменные блоки, коридор стал заметно шире и потолок поднялся раза в полтора. Еще через некоторое время мы вышли в просторный зал с правильными квадратными колоннами. За исключением колонн, в нем не было абсолютно ничего. Даже ни малейших следов присутствия людей. Возможно, в силу уже садившихся в единственном фонаре батареек. Мы нашли из зала еще один коридор и двинули по нему. Шли минут 20. Лампочка в фонаре уже не горела, а буквально тлела. Мы продрогли и, сказать по правде, паниковали – ругались и даже чуть не подрались. И тут вдруг, уже на самом исходе батареек, под ногами что-то звякнуло. Это была цепь. Второй конец цепи уходил вверх, где сквозь щель в досках просматривался тусклый лик луны. Выбравшись из этих коридоров мы почувствовали себя вновь рожденными. Жизнь на поверхности – великое счастье! Как мы искали машину – тема вообще отдельного блога.

На следующий день где-то в 70-80 километрах от той деревни, на берегу Мсты в деревне Ровное мы встретили еще одну аномалию:

Но только увидев закружившийся над церковью ореол, развернулись и двинули подальше от приключений – на одну поездку их было достаточно.